Что есть эго? Эго – это мое тело? Эго – это моя душа? Эго – это мой дух?
Эго – это мои дух + душа + тело? Кто есть «Я»? «Познай самого себя», но
возможно ли это? И не придем ли мы в результате длинного пути само-познания к
Сократовскому «Я знаю лишь одно, что ничего не знаю»? Как заглянуть туда, где
находится ядро человека, его «самость», его эго?
Эти вопросы всегда волновали и мудрецов, и простых людей. Волновали они и
отечественных представителей «философии сердца» П.Д. Юркевича, Г.С. Сковороду,
Б.П. Вышеславцева, И.А. Ильина, С.Л. Франка, Д.И. Чижевского, которые в духе
православного христианства осмысливали природу человека, делая акцент на сердце
как месте встречи с Богом, средоточии Божественной любви, духовном, душевном и
физическом центре человека. И хотя проблема сердца развивалась также М. Шелером
и «открытым» им Паскалем, но в отечественной философии она обрела особый
колорит и глубокую духовность.
Традиционно ведущим человеческим качеством считали ум, что отразилось
даже в названии человека homosapiens
(человек разумный). Но так ли это? Является ли ум важнейшей чертой человека? И
не опровергает ли это тезис сегодняшняя технотроннаяцивилизация, превратившая людей в придатков
компьютеров, биороботов?
На Востоке есть понятие «мыслящее сердце». Отцы христианской православной
церкви говорили: «Нужно умом в сердце стоять», св. Серафим отмечал: «Чтобы
узреть свет Христов, нужно погрузить ум внутрь сердца». Действительно, если
человек «рождает» живую мысль, то она
всегда про-чувствована и зарождается в сердце, вынашивается в нем и лишь
оформляется в голове, разуме.
Мысли «рождаются» в сердце, как росток имеет корень в земле, а затем
«тянутся» к голове, разуму, как росток к небу. Растение без воздуха, неба жить
не может, но без земли оно не появится на свет, не родится, ибо чтобы жить, надо родиться. Мысль без сердца – растение без корней. В вазе цветы
хорошо смотрятся день – два, а затем умирают.
Недаром человек, который бес-чувственно рассуждает и действует,
называется бес-сердечным, черствым, с каменным сердцем. Более того, с одной
стороны, самые человечные проявления: любовь, патриотизм, творчество не
возможны без сердца, с другой стороны, ум не способен их понять, ибо их
возможно лишь почувствовать сердцем. И общение бессердечных людей – это обмен
информацией, поверхностное касание, глубинное же проникновение, «общение душ»,
«родство душ», за-душевность возможны лишь для сердечных людей.
Поэтому прежде всего представители «философии сердца» выделяли в человеке
два начала: духовное, вечное с центром в сердце и телесное, тленное, «свет
премудрости тогда входит в душу, – говорил
Сковорода, – когда человек
два ества познает: тленное и вечное» [2, с.137].
В истинно духовном человеке дух властвует над телом (плотью). Плоть – ничто,
дух – все, – считал Сковорода. «Плоть, – утверждает он, – ничто же, и все
плотское есть идол и ничто же. Сделай духовным – вот истина! Мысль или сердце
есть то дух, владетель телу, господин дому» [2, с. 50, 52]. Человек, как
отмечают Г. Сковорода, Б. Вышеславцев, Н. Бердяев, рождается дважды: в теле и в
духе. Подлинным человеком он становится лишь после второго рождения в духе, ибо
человек плоти ничем не отличен от животного и лишь дух выделяет его из
животного мира,лишь о-дух-о-творенная
плоть становится человеком. «Когда же бывает прямое сотворение человеку?» – вопрошает
Сковорода и отвечает: «Тогда,когда
второе рождение… Подобает вам родиться свыше… Рожденное от духа дух есть» [2,с.44].
Средоточием, центром духовного в человеке является сердце. Оно
богоподобно и является «вместилищем» «Я». Познать свое сердце, свое истинное
«Я» полностью невозможно, ибо если в сердце человека есть искра Божия, т.е.
эманация самого Бога, то оно также
бесконечно глубоко, таинственно и непознаваемо, т.е. недоступно человеческому
сознанию, как недоступен познанию и пониманию Бог. Пути Господни неисповедимы.
Поэтому люди не только не способны узнать и понять «Я-Другого», но и свое
собственное «Я», которое им лишь я-вляется
в своих бесконечных про-явлениях.
Постичь сокровенную глубину сердца может лишь Бог и только Богу ведомы тайны
сердца, тайны нашего «Я».
Но узнать кое-что о «Я» человек может, заглянув в свое сердце,
погрузившись в «колодец» своего «Я». Только в глубине сердца человек может
встретиться с Богом, Diesensibleaucoeurs[1]
(Паскаль), соприкоснуться с Богом и своим истинным, божественным «Я». Этот
мистический опыт доступен лишь немногим и вызывает благоговейный трепет,
глубокий покой и радость, чувство бесконечной благодарности и любви к Богу и
всем живым существам.
Здесь следует отметить разницу в понимании природы самого сердца.
Представители отечественной «философии сердца» считали, что это физическое
сердце, которое является центральным органом не только тела, но и души и духа.
Индийские мистики считают, что это «духовное сердце», которое находится в центре
груди человека в так называемой анахатре чакре (чакра – энергетический центр
(санскр.)). Мой собственный духовный опыт склоняет меня разделять вторую точку
зрения.
Каковы же про-явления сердца, его ведущие интенции? «Я (сердце) – богоподобно
и принципиально безгрешно, – считает Б. Вышеславцев. – … Грех исходит от не-Я, от плоти»[1, с. 78]. Но сама
ли по себе плоть является источником греха? Нет. Источник как божественного,
так и сатанинского – в сердце, душе. «Ничто же бо есть Бог, точию Сердце Вселенныя; наше же сердце наш
же есть господь и дух, – говорил
Сковорода. – Воля плоти, сердце мира, дух ада, бог чрева и похоть его, сердце
нечистое есть тожде. Сей есть архисатана, нечистая сердечная бездна» [2,с.99,95].В человеке и мире соединены два начала: светлое и темное, авелево и каиново, божественное и сатанинское.
Об этом очень образно пишет Сковорода.«Что есть мир? Ад,
яд, тля! Ах, око и свет, вера и Бог есть тожде» [2,с.93]. Но если в сердце человека, его «Я» соединены эти два начала, то как и
когда они проявляются? По мнению Вышеславцева, антиномия богоподобности,
безгрешности и грешности «Я», сердца разрешается разделением мира на мир
идеальный, в котором «Я» безгрешно, и мир реальный, в котором каждое «Я» отпадает от своей изначальной
сущности, искажает свое богоподобие, извращает свою творческую потенцию» [1,
с. 79].
Интенция на духовные ценности раскрывает
божественное и вечное «Я» в человеке, интенция на плотские, материальные
ценности – «будит» в человеке сатанинское, преходящее и темное его «Я». Мудрый
человек должен обуздывать свою плоть, раздираемую страстями и успокаивать бури
в море чувств, дабы достичь мира и спокойствия в душе и сердце. «Что ли же есть
сей дух разума и дух крепости, еще не царствие божие, обуздывающее и
управляющее скотския наши прихоти, дабы повинулся духу и, шествуя царственным,
сиречь средним путем, не расточали столы своя по пагубным крайностям и
превратностям», – говорит Г. Сковорода в своем «Толковании Плутарха о тишине
сердца» [2, с. 203]. (Интересно, что «средний путь» Сковороды очень схож с
Благородным Срединным ПутемБудды,
ведущем к нирване – затуханию, угасанию эмоций, абсолютному покою, спокойствию.
А образ духа, обуздывающего и управляющего прихотями, описанный Сковородой, вызывает
в памяти аналогичный образ из ''Бхагават-гиты'', где тело уподобляется
колеснице, разум – вознице этой колесницы, а ум – вожжам, с помощью которых
разум управляет чувствами – конями).
Каким же образом человек может раскрыть и укрепить в себе мудрое, чистое
сердце, божественное «Я»? Г.Сковорода считает, и это точка зрения очень близка
мне, что прежде всего человек должен культивировать в себе чувство
благородности за все (см.: «Благодарный Еродий»), которое приводит к радостному
и светлому состоянию души. Философ отмечает, что глупый человек в любых
обстоятельствах всегда найдет чем быть недовольным, все ему мало, а отсюда –
«сумерки» души, уныние, страдание и т.п. «Изнеблагодарности уныние, тоска и жажда, из жажды – зависть, из зависти – лесть,
хищение, татьба, кровопролитие и вся беззаконий бездна. В бездне же сей
царствует вечная печаль, смущение, отчаяние и с неусыпным червием удка, увязшая
в сердце. Сим образом живет весь мир»[2,с.109].
Мудрый же человек, напротив, всегда найдет за что благодарить Бога и
судьбу и поэтому сердце его чисто и радостно, излучая божественный Свет.
«Колико способствует спокойствию благодарность! Должно же чувствовать с
радостию и самая простая сия божия благодеяния, а именно: что мы живы, что
здоровы, что солнце нас освещает, что мирное, а не военное время, что не слышно
нигде бунтов, что земледелы спокойно пашут,… что
наконец, волю имеем говорить, молчать, дела делать, покоиться»[2,с.208]. Духовный человек даже в самой
тяжелой ситуации находит в себе силы поблагодарить Бога за выпавшее на его долю
испытание.
Есть вера и есть доверие к Богу. Недовольство
и претензии к кому-либо и чему-либо есть недоверие и претензии к Богу, ибо на
все воля Божья, более того, что ни делается, то к лучшему (Богу виднее что для нас лучше). Кроме того,
страдание опускают человека в глубину колодца своего «Я», «глубинное сердце», в
котором происходит соприкосновение с Божеством и познание как своего
сокровенного, истинного «Я», так и мира. Часто именно в страданиях просыпается
религиозность и, как следствие этого, одно из важнейших качеств духовной
личности – совесть, возникает потребность в покаянии, ведущим к очищению души и
духа человека, его «Я». Человек становится духовно выше, душевно чище и ближе к
Богу.
Идти к Богу можно через страдание, боль,
испытания, но встретиться с Ним можно только через любовь и радость. Нельзя не
согласится с Вышеславцевым, что «любовь есть настоящая сущность личности» [2,
с. 71] и потеря способности любить ведет к деградации и духовному умиранию
личности, ее сокровенного «Я».
Вспомним роман Дж. Оруэла «1984». Герой
романа предает свою любимую, тем самым убивает свою любовь к ней и умирает как
личность. Ибо предательство любви ведет к «смерти» сердца – сокровенного центра
и ядра личности, ее «Я». И «склероз сердца» (Вышеславцев), который поразил
современное человечество ведет к превращению людей в стадных, безличностных
индивидов, «дикообразов». Эти «дикообразы», как мметко заметил А. Шопенгауэр,
обречены на «вымерзание», так как чем больше они прижимаются друг к другу,
чтобы согреться, тем больше ранят друг друга своими иголками. И согреть их,
дать тепло душе человеческой может лишь сердце, наполненное любовью к Богу и
всем творениям Творца.
Сердце – центр любви, центр личности и ее
«Я». Но любовь, эрос – это творческий порыв и прорыв сквозь все границы, это
самотрансцеденция человека. Поэтому в сердце – центр творчества, которое
немыслимо без свободы. «Самость, душа есть не только созерцание идей, но и Эрос,
т.е. устремление, творческий порыв, рождение в красоте, любовь, – утверждает
Вышеславцев. – Эрос творит, творчески избирает, любит или ненавидит, говорит да
или нет, он всегда свободен, ибо любовь есть всегда свободное избрание и
свободное изволение»[1,с.84].
Свобода – высший дар Бога. В творчестве,
любви, свободе состоит истинное, бого-подобие человека. Более того, как отмечал
Н. Бердяев, свобода даже выше Бога, ибо и Бог свободен.
Трагедия современной цивилизации состоит в том, что все больше становится
людей лишенных глубины, духовности, не только не стремящихся к творчеству,
любви, свободе, но и не помышляющие о них (в лучшем случае «думающие о» или
«говорящих о» них). Поэтому я полностью согласна с Вышеславцевым, что «отнять
свободу, этот дар богоподобия, означало бы уничтожить всякую заслугу, всякий
героизм, всякую святость, всякое творчество, одним словом, уничтожить личность
и духовность как высшую ступень в иерархии ценностей» [1, с. 83]. А злая,
разрушительная свобода? – спросите вы. Это уже «геростратовая духовность» (как
я ее называю), но об этом особый и отдельный разговор.
Литература:
1. Вышеславцев
Б.П. Сердце в христианской и индийской мистике // Вопросы философии,1990,№
4. – С. 62–88.
2. Сковорода
Г.С. Повне зібрання творів. – Т. 2.
– К., 1973.