К Любви, Истине и Богу можно прийти только своей собственной,
индивидуальной и уникальной для каждого человека дорогой.
А когда ты к ним пришел, то видишь,
что Любовь, Истина и Бог не три, но одно единое.
XXI век. Третье тысячелетие. Как много говорилось и как мало осмысливалось это новое. Ведь произошла смена не только количественная, но и качественная. Каковы же характеристики этого нового качества в истории человечества?
Прежде всего, – переход в единое информационное и культурно-экономическое человеческое со-общество.
Второе, тянущееся за первым, – это все большее объединение (пока не слияние, а объединение, но, возможно, это лишь пока) Запада и Востока, культуры Запада и Востока, бывшие на протяжении тысячелетий разными "полюсами" Земли, как восток и запад, как восход Солнца и его заход. Все большее число людей начинает осознавать, что характер восхода Солнца (Востока) и захода Солнца (Запада) разный, влияние и восприятие этого Солнца разное, но Солнце-то одно.
Третье, – это качественное изменение в сознании землян. Все большее число людей осознает себя уже не русскими, украинцами, американцами и т.д., а землянами. Причем осознание это сочетается с восприятием Земли и землян не как чего-то обособленного, а как частицы великого Космического Организма. Отсюда, все большее распространение осознания ноосферы и антропокосмизма, о которых размышлял В.И. Вернадский, переходящего в Космическое Сознание (традиция раскрытия которого в человеке уходит корнями в глубь тысячелетий, начиная с Древнего Египта и Древней Индии, а, может, и раньше) и океаническое сознание (исследования которого ведутся, в частности, в лаборатории С. Грофа на протяжении уже нескольких десятилетий).
В этих условиях по-новому встает вопрос о природе мистики и мистической жизни, которые были всегда тайной, причем часто пугающей тайной, для большинства людей, хотя при этом к ним всегда и везде осознанно или подсознательно тянулись не только те, кому был дан дар свыше для этого, но и обычные люди во всех сферах своего бытия от профанного до сакрального уровня. Ибо это тайное, мистическое, Божественное, священное (слова разные – суть одна), пронизывая человеческую жизнь, придавали ей смысл, освещали ее Светом, поднимали человека над его животным началом, позволяя хотя бы в какой-то форме со-при-коснуться с подлинно человеческим в человеке, с его духовной, божественной сущностью, т.е. с самим собой, возвратиться к самому себе, как об этом говорил Плотин.
Это "возвращение к себе" есть не что иное как вос-соединение с Космосом (Богом) в то единое, которое разорвалось, раскололось на n-ное число частиц, "скорлупочек эго" (причем, скорлупочек часто закрытых почти герметически) в связи отходом от этого Единого, восстания против этого Единого, образовавшего огромный (часто непреодолимый) барьер великого "И" между человеком И Космосом (Богом), человеком И природой и, как следствие, человеком И человеком.
Прикосновение к Единому, мистической жизни становятся сегодня уже не только модой на эзотерику (во всех книжных магазинах появились отделы "Эзотерика"), а насущной жизненной потребностью людей. Реализацией, заложенной изначально в человеческое сознание стремления к вос-соединению в Единый Космический Организм, переориентацией человечества от изоляционизма, ведущего к Смерти, к объединению, ведущему к Жизни.
Поэтому серьезное научное изучение феномена мистики и мистической жизни, их философская рефлексия приобретают сегодня не только особую актуальность, но и становятся жизненно необходимыми.
Философское осмысление мистического опыта так же древне, как и сама философия, ибо философия начинается с мистики. При этом, как правило, это либо описание собственных мистических переживаний и изложение информации, полученной в результате такого переживания, либо осмысление этих переживаний и информации теми, кто сам с этим не соприкасался.
Однако духовный мир, с которым соприкасались и в который проникали философы мистического плана, невозможно адекватно описать с помощью слов, созданных для описания физической реальности, материального мира. Поэтому для описания духовного мира использовались символы.
При этом, эпоха Ареопагита, как отмечает А.Ф. Лосев (и Платона, Плотина тоже - Н.Ш.), была "эпоха самих символов, а не их теории" [10, с.76], люди жили в этом символическом мире, сакральные символы пронизывали все бытие человека, что глубоко и убедительно показывает в своих работах М. Элиаде [20]. Современные же люди утратили эту связь с сакральным, и символы из онтологического плана перешли в гносеологический, ими (символами) уже не живут, о них думают или размышляют.
И если древние и средневековые философы, осмысливая духовный мир, жили в нем, со-прикасались с ним, то философы Нового времени и современные, как правило, уже лишь "думают о" духовном мире, живя около, возле него, но не в нем. На это, в частности, обращает внимание П.С. Гуревич в своей статье "Роптание души и мистический опыт", являющейся предисловием в работе У. Джеймса "Многообразие религиозного опыта". "Названные Джеймсом признаки мистического опыта, как нам кажется, - пишет П.С. Гуревич, - не столько демонстрируют его природу (выделено мною – Н.Ш.), сколько эмпирически описывают его для тех, кто не погружен в данное состояние" [6, с. 419].
Вышеуказанная работа У. Джеймса, как и последующие глубокие исследования М. Элиаде, А.Ф. Лосева, Е.А. Торчинова, С. Грофа и др. являются, на мой взгляд, продолжением этого "не столько". Ибо рефлексия чего-то предполагает погружение в это что-то. Иначе это будет всегда взгляд со стороны. Кроме того, подчеркивая специфическое для мистического мировосприятия единство всего, исследователи мистического все же синтезируют, разъединяют это единство на множество "осколков", а затем соединяют их в некий "трафарет", иногда очень красивый, но все же чувствуется, что это сумма "осколков", а не целое.
Попыткой философской рефлексии этого целого, рационализации иррационального, представления мистической жизни как особого способа про-живания жизни, а не как суммы отдельных мистических переживаний, выявления ядра мистической жизни вне связи с определенной конфессией, является данная статья.
Прежде всего, следует остановиться на понятии "мистика". Слово "мистика" происходит от греч. mystikos - таинственный. Этому переводу родственно другое слово латинского происхождения occultus – таинственный, сокровенный. Однако не следует эти понятия отождествлять. Оккультизм – это познание тайных законов природы и человека, мистика – это общение и познание Бога, Духа, духовного, Божественного. Мистика есть общение с Богом, оккультизм – общение с силами природы. Мистика тяготеет к религии, оккультизм – к науке. Отсюда возникают оккультные науки (алхимия, астрология и др.). То есть, если физические, естественные науки изучают явные законы природы и человека, то оккультные науки изучают тайные законы природы и человека.
Эта тайна, покров, сокрытость для непосвященных и доступность лишь для избранных объединяет оккультизм и мистику в эзотерику (от греч "эзос" – внутренний, скрытый). Однако мистику и оккультизм объединяет лишь эта "тайна", "покров", то, что они познают тайное, сокрытое от обычных людей. Но само это тайное диаметрально противоположно. Если эту тайну условно обозначить вертикалью, в отличие от горизонтали обычного, профанного сознания, то мистика – это движение вверх, а оккультизм – движение вниз.
Итак, прежде всего мистика подразумевает различные виды непосредственного общения человека с духовным миром и духовными сущностями, высшим из которых является общение с Божеством или богами (например, жрецов в Древнем Египте и Древней Греции).
Человек, который способен к такому общению, называется мистиком.
Но как осуществляется это общение для обычных людей остается тайной. Поэтому и мистика, мистик – это тайна, таинственно для обычных людей. Это, во-первых.
Во-вторых, в Древней Греции человек становился мистиком после мистерии, и что происходило с ним во время мистерии он не имел права рассказывать под страхом смерти, поэтому-то обряды посвящения назывались "мистериями", то есть были тайной, таинством для непосвященных (сравните с христианскими таинствами). Аналогично дело обстояло в Древнем Египте, только там мистерии назывались "посвящения". Слово "мистика" произошло, по мнению некоторых исследователей, от глагола "мыин", который означает "закрыть рот и глаза" [6]. Вероятно, первоначально смысл был связан с обетом хранить молчание, быть посвященным в мистерии.
Однако сегодня уже известно, что происходило с человеком во время мистерий и посвящений: он переживал умирание в муках и воскресение, физическую смерть и духовное рождение, которое называется "духовное рождение человека" (первое – физическое, второе – духовное). В результате этого психошока происходила трансформация сознания и психики человека, и он обретал духовные чувства и способность общаться с духовным миром и духовными сущностями.
Р. Штайнер так описывает переживания посвященного в своей работе "Мистерии древности и христианство”: "Меня влекла бесконечная перспектива, в конце которой лежит совершенство божественного. Я почувствовал, что сила этого божественного заключена во мне. Я предал могиле то, что задерживало во мне эту силу. Я умер для земного. Я был мертв. Как низший человек умер я. Я был в преисподней и вступал в общение с мертвыми, т.е. с теми, кто уже включен в кольцо вечного миропорядка. После пребывания в преисподней я воскрес из мертвых. Я победил смерть, и вот я стал теперь иным. Я не имею больше дела с преходящей природой. Она проникнута во мне Логосом. Отныне я принадлежу тем, что живут вечно и воссядут одесную Озириса. Я сам буду истинным Озирисом, соединенным с вечным миропорядком, и суд над жизнью и смертью будет в руке моей” [18, с. 70].
Аналогичная трансформация психики имеет место у шаманов в обряде инициции, во время которого они переживают в муках, как духи живьем сдирают с них кожу, мясо до скелета, вырывают сердце, а затем перевоссоздают, но это уже другой человек – шаман, мистик, способный общаться с духами.
В христианстве величайшей мистерией и сущностью христианства является мученическая телесная смерть Христа и Его духовное воскресение. Верующий христианин духовно воскреснет тогда, когда, по словам пр.Симеона Нового Богослова, "сам Христос сходит с небес, входит в нас как в гроб, соединяется с душами нашими и воскрешает их явно в смерти пребывающих” [14, с. 378], т.е. обожение, соединение с Христом, Логосом происходит в самих недрах человеческой души по воле Христа.
Таким образом, целью мистерии, посвящения, инициации является трансформация психики и сознания человека, переход его из одного состояния в другое: от жизни к смерти, от смерти к рождению (жизни), от смерти физического человека к рождению духовного. На важную роль перехода из одного состояния жизни человека в другое в инициациях и посвящениях обращает внимание М. Элиаде [20]. И в других инициациях, рассматриваемых им: посвящениях подростков в мужчины и девушек в женщины, а также бракосочетании прослеживается та же идея жизни-смерти, характерная для всех посвящений. Так, в инициации юношей юноша умирает и рождается мужчина, в инициации девушек девушка умирает и рождается женщина, в таинстве бракосочетания холостяк умирает и рождается женатый мужчина. Причем, главное в этих процессах не физиологические, а психологические изменения в человеке. Ибо инициации имеют всегда сакральный характер.
Интересна в этой связи, на мой взгляд, мысль, высказанная Р.Штайнером о мистериях: "Мифы представляют древнюю форму, в которой общепонятным образом сообщалось содержание мистерий" [19, с. 124].
Если сопоставить мифы об умирающем и воскресаемом Осирисе в Др. Египте, Адонисе в Др. Греции, Аттисе во Фригии, Христе в Иудее, то обнаруживается общая идея смерти-воскресения. Причем смерть-воскресение не как единичный акт, а как бесконечный естественный природный и космический процесс, о чем много писал Платон.
Но вот что меня заинтересовало при сравнении этих мифов. Воскресение происходило каждый раз любящей женщиной или при содействии любящей женщины, например, Исиды, воскрешающей Осириса или Афродиты, просящей Зевса воскресить Адониса. А Христос? Его воскресил Бог-Отец. А женщина? А Мария Магдалина, фигурирующая почему-то особенно часто после распятия Христа? Почему женщина любящая воскрешает, может это символ воскрешающей силы Космической Божественной Любви и разрушающей силы Космического Зла (в образе Сета в Др.Египте, Ареса в Др.Греции, фарисеев в Иудее)?
Далее. Обращает на себя внимание тот факт, что в мистериях, инициациях, посвящениях человек переживает не просто смерть, а мученическую смерть, процесс (а это всегда именно процесс) умирания сопровождается муками и страданиями. Почему страдания? Потому что страдания, во-первых, опускают в глубину, чтобы затем поднять в высоту, во-вторых, страдания очищают душу. В радости мы скользим по поверхности бытия и "Я" или парим над ними. В страданиях мы погружаемся в глубину бытия и "Я". И лишь там, в глубине колодца своего "Я", в своем "духовном сердце" мы встречаемся с Богом. Об этом много размышляли и писали представители "философии сердца", в частности, наш соотечественник Г.С. Сковорода, философия которого во многих отношениях мистична, об этом пишут все мистики.
Символом человека и Вселенной в даосизме является "Тай-цзи" – круг, разделенный на две противоположности: светлую – ян и темную – инь. Так вот, среди символики инь – страдание и глубина, а ян – радость и высота.
Как же человек становится мистиком?
- Путем мистерий, посвящения, инициации, о чем говорилось выше. Посвящению должен был предшествовать особый образ жизни, приспособленный к приведению чувственности под власть духа. Для этого служили пост (например, перед элевзинсткими мистериями в Древней Греции постились девять дней, на десятый пили кикей – смесь воды, мяты и меда), уединение, безмолвие (например, основатель чань (дзен – яп.)-буддизма Бодхидхарма находился в безмолвии и уединении в пещере девять лет (опять число девять, почему, не знаю, но это не случайно)), очистительные обряды и упражнения для психики. Все, к чему привязан человек в обыденной жизни, должно было потерять всякую цену. Весь ход его ощущений и чувств должен был стать иным.
- Путем психотехники (буддизм, индийская и китайская (даосская) йога, исихазм в православии), где психотехника – это особые действия, упражнения, ведущие к трансформации сознания и психики человека (асанны, пранаяма, медитация, мантры, мудры в йоге, "умное делание" (Иисусова молитва) в исихазме).
- В результате глубокого религиозного переживания, сопровождающегося часто состояниями экстаза, транса, потерей сознания (экстаз Св.Терезы Авильской, мистические видения Вл. Соловьева, Д.Андреева).
- Как дар Бога, т.е. человек рождается "не от мира сего" (Сергий Радонежский).
- В результате сильного психошока (клиническая смерть (см.: Р. Моуди "Жизнь после смерти"), потеря зрения (Ванга в Болгарии), потеря любимых (Э. Сведенборг) и т.д.).
Отдельные мистические видения могут быть и у обычных людей, о чем будет сказано ниже.
Процесс мистического "делания", описанный Плотиным в "Эннеадах", заключается в следующем: 1) на первой ступени человек проходит отрешение от внешнего мира; 2) на второй - отрешение от внутреннего мира; 3) на третьей (последней) – сознание выступает за пределы конечного на границу слияния с бесконечным, происходит достижение нового сознания другого порядка, высшее возвращение к себе.
"Когда я возвращаюсь к себе, – описывает Плотин свои духовные переживания, - пробуждаясь от дремоты телесности и отвратившись от мира, и углубляюсь в себя, то соединяюсь с лучшей частью себя самого. Тогда осуществляю в себе истинную жизнь, бываю в союзе с Божественным и, опираясь на него, приобретаю силу подниматься еще выше, за пределы горнего мира (выделено мною – Н.Ш.)” [19, с. 113].
"И если ты… ревностно стремишься приобщиться к созерцанию мистических видений, – пишет Дионисий Ареопагит в трактате "Мистическое богословие”, – то устранись от деятельности и чувств своих, и разума, и от всего чувственно-воспринимаемого, и от всего умопостигаемого, и от всего сущего, и от всего не-сущего, дабы в меру своих сил устремиться к сверхъестественному единению с Тем, Кто превосходит любую сущность и любое видение, поскольку только будучи свободным и независимым от всего, только совершенно отказавшись от себя самого, от всего сущего, т.е. все отстранив и от всего освободившись, ты сможешь воспарить к сверхъестественному сиянию Божественного Мрака (выделено мною – Н.Ш.)” [2, с. 5].
Следует отличать посвященного и просветленного. Посвященным человека делают люди (жрецы, духовные Учителя, гуру), посвящая его в некие тайные знания, приводящие к трансформации психики. Просветленным человека делает Бог, эманируя в просвет "духовного сердца", заполняя его Божественным Светом, в результате чего человек становится свет-лым, свят-ым (отсюда и слово "про-свет-ленный" = просвет + свет).
По словам шаманов, озарение (куманек) – это мистический свет, который шаман неожиданно ощущает в своем теле, в мозгу, необъяснимый прожекторный огонь, который позволяет ему видеть во тьме (в буквальном и переносном смысле). Отныне, даже с закрытыми глазами, он может видеть в темноте и осознавать приближающиеся события, которые скрыты от остальных; таким образом, ему известно будущее и секреты других людей.
Архимандрит Сафроний (Сахаров) пишет о Божественном Свете: "Душа не без страха решается говорить о том Свете, который посещает человека... Таинственна его природа... Неизъяснимый, невидимый - он иногда бывает видим вот этими телесными очами. Тихий и нежный - он влечет к себе и сердце, и ум так, что забываешь о земле, будучи восхищен в иной мир. Это бывает и среди бела дня, и во тьме ночной" [23, с. 285].
М. Элиаде, размышляя о природе внутреннего света (antarjyotih), отмечает, что "для индийского мышления существует только одно возможное конкретное (эмпирическое) подтверждение того, что можно назвать "реализацией своего Я", (атман), а именно: чувство внутреннего света" [22, с. 155]. Эта "реализация” является внезапной, как вспышка молнии. Возможно поэтому, одно из направлений буддизма так и называется "ваджраяна” (ваджра – молния). На определенном этапе духовного развития, в результате огромной работы над собой, выполнения определенных психотехник (особенно медитаций), человека, как вспышка молнии, озаряет Свет, который о-свещает его, про-свет-ляет его и в нем вы-свечивается, просыпается природа будды (будда (санскр.) – просветленный, пробужденный), т.е. он становится про-свет-ленным.
Согласно воззрениям буддизма, все существа обладают Сущностью Будды: это и есть атман. Но с самого начала этот атман всегда окутан бесчисленными страстями (klesa); по этой причине его не удается увидеть. То есть изначальной сущностью человека является самосветящаяся духовная сущность (атман), тождественная "зародышу" Будды. Сущностью же "реальности" разума и состояния будды является свет.
В христианстве Божественный Свет рассматривается как эманация Божественной Сущности, Божественные энергии исхождения Сущности, "Умный Свет". Так, в исихазме (мистическом направлении в православии) с помощью особой психотехники – "умного делания" (погружения ума вглубь сердца) – достигается молитвенное сосредоточение, психическое состояние способности видеть "внутренними очами" (в духовном сердце) Божественный Свет, чувствовать эманации Божественных энергий.
Особую роль в мистическом "делании" играет экстаз и транс. Роль экстаза в мистической жизни настолько велика, что У. Джеймс делает вывод в своей работе "Многообразие религиозного опыта" о том, что истина мистического характера существует лишь для того, кто находится в экстазе, и непостижима ни для кого другого [7]. М. Элиаде определяет религиозный экстаз как "полное единство, совпадение субъекта и объекта, восстановление первоначальной недуальности, возвращение к истоку; состояние, обогащенное свободой и транссознанием (выделено мною – Н.Ш.)" [21]. Именно в этом состоянии шаманы общаются с духами, пятидесятники – со Св.Духом, христианские святые – с Христом и Богородицей. "Жизнь моя кончилась, – писала Св. Тереза Авильская, – началась жизнь Бога во мне (выделено мною – Н.Ш.)” [13, с. 44].
При этом характер экстатических переживаний носит часто восходящий характер. Так, у Св. Терезы Авильской было семь (особое число!) восходящих ступеней экстаза.
1. Самопогружение, "медленно душа погружается как бы в сладостный обморок". Сосредоточение всех душевных сил на одной единственной мысли, единственном чувстве – совершенному соединению человека с Богом.
2. Восхищение, исступление, похожее на каталепсию, столбняк или обморок.
3. Мука желания соединиться с Богом, но мука сладостная.
4.Видение. Видение Христа, но не внешне, а внутренне, прежде всего как Свет, "блеск ослепляющий, белизна сладчайшая”.
5. Голос (свист).
6. Видение, уже как образ.
7. Слова ("Это Я сам, не бойся!”) [13].
С. Гроф в своих исследованиях отметил также, что в каждом последующем трансперсональном состоянии его пациенты "поднимались” все выше в духовном плане от перинатального опыта до переживания океанического экстаза, Космического сознания. Возможно, это побудило Е.А. Торчинова синонимизировать мистический опыт с трансперсональным, опираясь на исследования С. Грофа, в которых последний использовал ЛСД-психоделики для достижения трансперсональных состояний его пациентов, во время которых они входили в иную реальность.
Характерно, что шаманы тоже использовали наркотические вещества, используют их и маги, о чем пишет К. Кастанеда. Зачем? Чтобы "сдвинуть” сознание человека, вывести его из "клетки” его стандартных, логических, привычных представлений и именно в этом "сдвинутом” состоянии человек способен входить в контакт с иной реальностью, духовным миром. Интересен в этой связи феномен юродивых на Руси, вроде сумасшедшие, но при этом блаженные и способные к мистическим видениям и прорицаниям.
Роль психоделика иногда играет искусство: музыка и танец. Именно посредством музыки и танца шаман входит в транс, именно посредством музыки и танца жрецы в земледельческом культе готовились к кровавому дню и доходили до экстаза [16], именно танец, кружащихся в танце дервишей, доводит их до божественного опьянения, экстаза, транса и просветления, символом которого в суфизме (мистическом направлении ислама) является вино.
Августин Блаженный в своем трактате "О музыке” утверждает, что музыка и танец способствуют соединению человека с Богом. По Августину, ритмы в музыке и ритуальном танце, высшими из которых являются ритмы Божественного Разума или разумные ритмы, как бы "втягивают" человека в лоно Божественного. Отсюда, по мнению В. Волчуковой, исследующей роль ритуального танца в раннехристианской культуре, можно выстроить следующую цепочку: верующий – ритуальные танцы – разумные ритмы – Высший Разум, а ритуальный танец рассматривать как наиболее сильную кинетическую медитацию, которая физически втягивает все тело в бого-служение [4]. Подтверждение этой мысли мы находим в динамической медитации в дзене, в ритуальных танцах индуизма. Кстати, Августин Блаженный был очень эмоциональной и экстатической личностью, о чем сам неоднократно писал и о чем свидетельствует язык его произведений, в частности, "Исповеди”, пронизанной состоянием Божественного экстаза.
"Грешил же я в том, – исповедывается Аврелий Августин, – что искал наслаждения, высоты и истины не в Нем самом, а в созданиях Его: в себе и в других, и таким образом впадал в страдания, смуту и ошибки.
Благодарю Тебя, радость моя, честь моя, опора моя, Боже мой; благодарю Тебя за дары Твои: сохрани их мне. Так сохранишь Ты меня, и то, что Ты дал мне, увеличится и усовершится, и сам я буду с Тобой, ибо и самую жизнь Ты даровал мне” [1, с. 73].
На Востоке есть выражение: "Быть чистым, как дитя и мудрым, как змея”. Мистик, будучи взрослым, обретает детское восприятие мира. Об этом очень образно пишет Р. Штайнер: "Знающий же становится, как бы ребенком. С точки зрения вечности "серьезные” ценности утрачивают свою цену. Тогда жизнь является игрой. "Вечность, – говорит поэтому Гераклит, – есть играющий ребенок, – царство ребенка”. В чем заключается первородный грех? В том, что придается величайшее значение вещам, не заслуживающим этого. Бог излился в мир вещей, и кто берет их без Бога, принимает всерьез пустые "гробницы Бога”. Он должен был бы играть с вещами, как ребенок, серьезность же свою обратить на то, чтобы извлечь из них Бога, который в них спит, заколдованный” [19, с. 29].
Вы можете мне возразить: "Но ведь взрослые тоже играют. Вся их жизнь – это игра”, что блестяще доказывается, в частности, в работах А.Г. Баканурского и Н.С. Кораблевой [3, 9]. Но взрослые игры – это жажда славы, власти, выгоды, детские игры - жажда радости бытия; во взрослых играх ищут преходящее, иллюзии, в детских – вечное, Бога; взрослые, играя, уходят от реальности к видимости, слышимости, кажимости, дети, играя растворяются в реальности, чувствуют и видят душу живую во всем, расколдовывают Бога, заколдованного взрослыми в вещах.
Достижение мистического соединения с Богом приводит к появлению в душе состояния мира, покоя и радости, т.е. того истинного счастья, которое не зависит ни от каких внешних причин. Вспомните знаменитую улыбку Джоконды или блуждающую улыбку Будды – это и есть та радость, которая идет изнутри.
"Я был несчастен, и несчастна всякая душа, скованная любовью к тому, что смертно, – пишет Блаженный Августин в своей бессмертной "Исповеди”. – … Все, однако, согласны в том, что хотят радоваться, и эту самую радость называют счастливой жизнью… И настоящая счастливая жизнь в том, чтобы радоваться Тобой, от Тебя, ради Тебя” [1, с. 109, 257–258].
Интересно, что состояние, переживаемое мистиками во время их "встречи” с Божественной реальностью одно и то же и не зависит от пути его достижения. Так, Рамакришна достиг первый раз просветления, идя путем индуизма. Затем он стал на путь ислама, выполнял все, что предписывает ислам, постоянно повторял имя Аллаха, даже носил мусульманскую одежду и, когда достиг состояния "встречи” с Аллахом, пережил то же, что и в первый раз. Тогда он стал на путь христианства, выполнял все заповеди Христа и достиг того же, что и путем индуизма. Так он шел путем разных религий, но в конце пути, во время встречи с Божественной реальностью переживал одно и то же состояние. Так он понял, что все религии ведут к одному и тому же Источнику. "Сущность одна,- говорил Рамакришна, – она только носит разные имена. И все ищут одну и ту же Сущность, меняется только климат, темперамент и имя... Пусть каждый идет своим путем. Если он искренне, страстно желает узнать Бога, пусть не волнуется. Он достигнет Его” [23, с. 614].
Аналогичную картину я встречаю у Майстера Экхарта. В трактате "Об отрешенности” он пишет: "Истинная отрешенность есть не что иное, как то, что дух неподвижно стоит среди всех треволнений радости и печали, чести, бесчестья и поругания... Сия неподвижная отрешенность ведет человека к совершенному уподоблению Богу... Отрешенность же столь близка к ничто, что нет ничего достаточно тонкого, что могло бы в ней содержаться, кроме одного Бога” [12, с. 213, 211]. Но это же и есть нирвана буддизма (нирвана (санскр.) – затухание, угасание, угасание всех эмоций, желаний, привязанностей и достижение полного и глубочайшего покоя).
И хотя состояние, переживаемое мистиками во время их встречи с Божественной реальностью, одно и тоже, но видов мистического опыта может быть множество. Мистический опыт может проявляться как:
- переживание непосредственного общения, единения или слияния с Богом, безличным Абсолютом, Ничто, Пустотой (Космической);
- ощущение взаимодействия с некоей иной реальностью, Сверхразумом, которые постоянно присутствуют "рядом", "следят" за всеми мыслями, словами и действиями, контролируют и корректируют их в соответствии с Законами гармонического развития человека, общества, Земли и Вселенной;
- переживание некоего "диалога", контакта с Богом, Духом, иной реальностью, Ангелом-хранителем, Высшим Разумом, когда на различные запросы-вопросы человека он получает "ответы" в виде либо определенных психологических состояний (радость, страх, спокойствие, сосредоточенность, душевная боль и т.д.), либо путем инсайтов (озарений) мысли, либо путем получения информации от других людей, из книг, средств массовой информации, через определенные явления природы, в которой в опосредованной форме даются ответы на вопросы, которые были заданы Бытию (Богу, Абсолюту и т.д.);
- взаимодействие с иной реальностью (Духом, духами), которая "помогает" в решении жизненных проблем;
- глубинное психологическое переживание, выводящее за пределы данной реальности;
- ощущение присутствия в жизни Сверхразума (Разума Вселенной), вездесущего и всезнающего;
- etc.
Следует отметить, что мистика может быть конфессиональной, или церковной, например христианская церковная мистика, в которой мистический опыт "укладывается " в прокрустово ложе конфессиональных доктрин и неконфессиональная, когда мистический опыт выходит за рамки конфессиональных доктрин, иногда это приводит к возникновению новых конфессий, например, в случае с Мухаммедом (основателем ислама) или М. Лютером (основателем протестантизма).
Так, в греко-восточном христианстве выделяются три основные направления древне-церковной мистики: 1) абстрактно-спекулятивная (Климент Александрийский, Псевдо-Дионисий Ареопагит), абсолютизирующая гнозис как средство достижения исихии (абсолютного покоя); 2) нравственно-практическая (Ориген, Макарий Египетский, Симеон Новый Богослов), абсолютизирующая христианскую восторженную экстатическую любовь как средство для достижения озарения Умным Светом и 3) этико-гностическая (пр.Исаак Сирин, пр.Максим Исповедник), сочетающая идею гнозиса с пламенной любовью при приоритете гнозиса.
Отличительной чертой христианской церковной мистики является то, что мистик переживает обожение, т.е. слияние личности человека с Личностью Бога в двухипостасное единство, т.е. единое, в котором ипостась человека (его личность, его "Я") не растворяется в ипостаси личности Бога ("Я-Бога"), а соединяясь с Богом, сохраняет себя. При этом подчеркивается, например, в исихазме, что просветление, обожение – это дар Бога и дается этот дар только по воле самого Бога.
Обожение, видение Божественного Света в глубине сердца в исихазме достигается не просто личными усилиями (особой системой аскетической монашеской практики), но согласными движениями человеческой воли и воли Бога.
Великие молитвенники-исихасты (Сергий Радонежский, Нил Сорский, Таисий Величковский, Серафим Саровский, старцы Оптиной Пустыни) неоднократно предупреждали: гордыня и самомнение, небрежение наставлениями Церкви неизбежно приводят к тому, что силы зла обманывают ложным светом, который принимается за божественный. Никакие человеческие действия, по мнению исихастов, не приведут к видению Бога, если того не пожелает сам Бог, а опытные духовные наставники учат отличать истинный Свет от ложного (ср. с буддизмом, йогой, где просветление достигается только при помощи духовного Учителя).
Следует отметить, что мистический опыт основателя религии всегда является фундаментом здания религии, на котором потом вырастают "стены" в виде доктрин, Священных Книг, культов, конфессий, института Церкви, религиозных традиций и т.д., то есть мистический опыт – сердце религии, а Церковь как духовно-социальный институт – тело религии (аналогичной точки зрения придерживается Е.А. Торчинов [15]).
Но и в этом "теле" бьется сердце мистического опыта в виде посвящений, таинств (например, семь христианских таинств), различных элементов культа, имеющих мистический характер.
Поэтому религия всегда мистична, а мистик – религиозен (другое дело каков характер этой религиозности).
Но
- Религия как духовно-социальный институт ориентирована вовне, религиозный культ носит публичный, открытый и даже официальный характер, а мистика - таинство общения человека и Бога, Я и Ты (Бог).
- Религия тяготеет к теизму, мистика - к пантеизму.
- В религии Я и Ты (Бог), в мистике Я в Ты (Боге) и Ты (Бог) в Я, т.е. происходит растворение индивидуального Я в Абсолютном, погружение конечного сознания в лоно бесконечного, ибо эго заслоняет Бога (исключение составляет церковно-христианская мистика, о чем говорилось выше).
"Чем больше мы принадлежим себе, тем меньше мы принадлежим Богу, – утверждал Майсткр Экхарт в трактате "Речи и наставления”. – Ведь в том-то и состоит великое зло, что человек отдаляет себя от Бога. Ибо если человек ходит далеко или рядом, то Бог никогда далеко не уходит; Он всегда остается поблизости, а если не сможет остаться внутри, то все же выйдет не дальше, чем за дверь” [12, с. 33].
- Далее. Исповедание религии привязывает человека к известным хартиям, культовым настроениям, лицам и пр. Мистика переносит все религиозное внутрь человека и ставит его нередко во враждебное отношение ко всем историческим аксессуарам религии.
- Религия всегда имеет в виду человека, взятого в обществе, мистика мало считается с отношением к другим, впадая часто в "святой эгоизм”.
Таким образом, религия как духовно-социальный институт садит человека в "клетку” предписаний данной религии, делает его духовным рабом данной религии, мистика дает ему абсолютную свободу, заключающуюся в абсолютной покорности Богу, слиянии с Богом, растворении Я в Космосе, Боге. И, растворяя свое "Я” в "Я-Бога”, отказываясь от "человеческого Я”, он обретает "Божественное Я”, простирающееся на всю Вселенную (см. об этом у М. Экхарта, Ангелиуса Силезиуса, Р. Штайнера).
Так, знаменитый суфийский наставник и мученик Хусайн ибн Мансура ал-Халладж в состоянии экстатического соединения с Богом воскликнул: "Ана-л-Хакк! (Я - Абсолютная Истина!)”. Но, по сути, это не противоречит исламу, ибо, погруженный в созерцание Аллаха, суфий забывает о своем существовании и возглас "Слава мне!” следует относить не к мистику, а к Аллаху, говорящему его устами. В момент единения с Божественным Духом, в состоянии экстаза ал-Халладж и произнес: "Я есть Истина!” [17].
Мистика пронизывает всю нашу жизнь, ибо человек – био-социо-духовное существо, а значит, взаимодействует не только с биологическим и социальным, но и с духовным миром. Нам постоянно помогает духовный мир, дает различные знаки-указания. И тот, кто хочет их увидеть, увидит их, кто хочет их услышать, услышит их. Беда часто заключается в том, что мы из-за нашего "слепого эгоизма” не хотим видеть ничего дальше нашего физического носа, замыкаемся в скорлупу своего "выгодно-для-себя-истолкованного Я” и не видим то, что оче-видно (если очи широко раскрыть).
Сегодня наше общество и человечество переживают Великую мистерию Земли и воскреснет ли умирающее человечество зависит от самих людей, смогут ли они услышать голос Будды и Христа, смогут ли осознать иллюзорность стремления к материальным благам и истинность духовных ценностей, смогут ли уйти от внешнего и преходящего и, погрузившись внутрь себя, встретиться там с Богом, разбудить зачарованного в человеческой душе Бога и возвратиться к себе.
ЛИТЕРАТУРА
1. Августин А. Исповедь. - М.: Ренессанс, 1991. – 488 с.
2. Ареопагит Д. Мистическое богословие // Мистическое богословие. – К.: Полиграфкнига, 1991. – С.3–10.
3. Баканурский А.Г. Жизнь как игра и представление. – Одесса: Астропринт, 2001. – 256 с.
4. Волчукова В.М. Ритуальний танець і розумні ритми у ранньохристиянській теології Августина // Проблеми сучасного мистецтва і культури. - Харків: Каравела, 2000. – С.166–173.
5. Гроф С. За пределами мозга. – М.: Изд-во Ин-та психотерапии, 2000. – 497 с.
6. Гуревич П.С. Роптание души и мистический опыт // Джеймс У. Многообразие религиозного опыта. – М.: Наука, 1993. - С. 411–424.
7. Джеймс У. Многообразие религиозного опыта. - М.: Наука, 1993. -431 с.
8. Истоки тайноведения. - Симферополь: Таврия, 1994. - 445 с.
9. Корабльова Н.С. Багатомірність рольової реальності: ролі і маски - лік і личина. - Харків: ХНУ, 2000. - 288 с.
10. Лосев А.Ф. Историческое значение Ареопагитик // Вопросы философии. - 2000. - №3. - С.71 - 86.
11. Лосский Вл. Очерк мистического богословия Восточной церкви // Мистическое богословие. - К.: Полиграфкнига, 1991. - С. 95 - 261.
12. Майстер Экхарт. Об отрешенности. - М.: Университетская книга, 2001. - 432 с.
13. Мережковский Д.С. Испанские мистики. - Томск: Водолей, 1997. - 288 с.
14. Минин П. Главные направления древне-церковной мистики // Мистическое богословие. -К.: Полиграфкнига, 1991. - С. 337 - 391.
15. Торчинов Е.А. Религии мира: Опыт запредельного: Психотехника и трансперсональные состояния. - СПб.: Петербургское востоковедение, 1998. - 384 с.
16. Фрэзер Д.Д. Золотая ветвь. - М.: Политиздат, 1983. - 703 с.
17. Шиммель Аннемари. Мир исламского мистицизма. - М.: Алетейа, 2000. - 416 с.
18. Штайнер Р. Мистика. - Ереван: Ной, 1993. - 144 с.
19. Штейнер Р. Мистерии древности и христианство. - М.: Духовное знание, 1990. - 124с.
20. Элиаде М. Миф о вечном возвращении. - М.: Ладомир, 2000. - 414с.
21. Элиаде М. Йога. Свобода и бессмертие. - К.: София, 2000. - 393 с.
22. Элиаде М. Оккультизм, колдовство и моды в культуре. - К.: София; ИД "Гелиос", 2002. - 224 с.
23. Энциклопедия для детей. Т.6, ч.2. Религии мира. - М.: Аванта+, 1996. - 688 с.
|
