Начало ХХІ века ознаменовалось кардинальными изменениями в культуре человечества, которая в ходе процесса глобализации превратилась из механической суммы культур мира, каждая из которых «жила» своей жизнью, в единый «организм культур», в котором каждая культура является определенным «органом» (единство глобализации и глокализации).
Назовем лишь главные специфические черты этого нового «организма культур».
1. Появление нового вида человеческого сообщества, включающего в себя более двух миллиардов людей со всех уголков земного шара, – сетевого сообщества, в котором царит новый тип культуры – сетевая культура, новый вид человека – коммуникант и новый вид артефактов культуры – «глобальный перформанс» (Докучаев И.И.) [3]. Особенностью сетевой культуры является то, что она разворачивается не в реальных пространстве и времени, а в виртуальных и творцом этой культуры может быть любой пользователь Интернета – коммуникант.
Одно из свойств сетевой культуры – ее «осьминого-болотный» характер: она протягивает свои щупальца все дальше, заглядывая в самые потаенные уголки Земли, и, как болото, засасывает, попавших в ее сеть, в ее «трясину», выбраться из которой почти невозможно. Причем «засасывает» она не только отдельных людей, но и целые социальные институты: экономику, политику, право, мораль, образование, науку. На смену «культуры книги» приходит «культура Интернета» – сетевая культура, на смену живому человеческому общению, общению душ приходит виртуальная коммуникация коммуникантов, обмен (взаимо-выгодный!) информацией, ибо в основе сетей лежит коммуникация индивидов. Создается теория сетей, которая, как отмечает А.В. Назарчук, «учит, что последним пределом, атомом общества является не индивид, а "сообщения", из которых складывается жизнь индивидов, институтов, классов… Неважно, кто является носителем сообщения, важно, какого типа сообщения формируют систему коммуникации» [10, с. 70]. Формируется новая сетевая парадигма, у истоков которой стоит М. Кастельс [7].
2. Второй особенностью современности является перерастание древнего культа золотого тельца, носящего ранее локальный характер, в невиданный доселе глобальный культ, к подножию которого приносят любые жертвы, вплоть до человеческих. Алтарь золотого тельца залит морем крови невинных людей, причем, не только мужчин, но и женщин, стариков и детей. Характерной чертой этого культа на современном этапе развития человечества является его глубоко экзистенциальный характер, «вхождение» чувства жажды материального обогащения в глубинные слои подсознания человека, превращая его, по сути, в раба золотого тельца. В мире царят панрыночные отношения, которые пронизывают мироотношение человека с детства до старости во всех сферах бытия: личной жизни, политике, праве, морали, искусстве. Продается все: и вещи, и тела, и здоровье, и образование, и любовь, и молодость, и целые государства. Человек и государства превращаются в товар. Кантовская максима о человеке как цели трансформируется в свой антипод: человек становится средством для достижения каких-либо корыстных целей. Особенностью современного глобального потребительского рынка заключается в том, что фактически идет не столько «борьба (война) товаров», сколько «борьба (война) брендов», создаваемых с помощью PR (public relations – связи с общественностью) и Hi-Hime технологий (high-humanitarian technologies – высокие гуманитарные технологии), ориентирующих людей на быстро сменяющуюся и постоянную потребность в приобретении новых товаров (всё новые и новые «жертвы» приносятся на алтарь золотого тельца…).
Особо пагубно культ золотого тельца повлиял на науку. Отбор исследовательских программ осуществляется не научной элитой, а бизнес-элитой; цель исследовательских разработок заключается не в установлении научной истины, а в создании продукта, отвечающего возможностям технологического развития социума и обогащающего бизнес-элиту, доминирующим критерием становится комфортность потребления. В результате происходит формирование технонауки, коммерциализации науки и деформации научного этоса. Из «помощника человека» наука все более превращается в «убийцу человека». Не говоря о службе науки военной промышленности, которая носит все более изощренный характер, переходя от физического и химического оружия к био- и нейрооружию, даже такие мирные виды науки как химия, фармакология, биология, генетика создают по сути «средства замедленного массового уничтожения». Одним из примеров этого является то, что «век химии», которую живой человеческий организм отторгает, привел к распространению аллергии – самой распространенной болезни конца ХХ – начала ХХІ века. Ум человеческий, презревший руководство сердца (сердечность), ослепленный золотым тельцом стал разрушительной силой, само-разрушительной…
3. Третья особенность, как и вторая, своими корнями уходит в глубокую древность, но сегодня она разрослась «буйным цветом» – это воля к власти и господству. Современная цивилизация магическая по своему характеру. Главный принцип магии – принцип манипулирования окружающим миром, т.е., по существу, власти, насилия над ним. Не это ли мы наблюдаем воочию сегодня? Жажда власти и господства, имеющая магическую и все более не субстанциальную, а медиальную природу, побуждает власть имущих превращать людей в «безликое стадо», охлос, марионеток, зомби, которыми легко управлять в их интересах, и порождает «цивилизованное варварство» (Н. Бердяев) и «информированный дебилизм». Одним из средств «дебилизации населения» является политика, направленная на закат «культуры книги» и массовое распространение «аудио-визуальной культуры», формирующей «видиотов» (Марков Б.В.) [9]. Таким образом, на мой взгляд, происходит «стерилизация пространства» для массовой дебилизации населения.
К чему могут привести человечество эти три современные тенденции развития? К само-убийству. Как же спасти человечество? (Извечный христианско-мессианский вопрос). Помочь человеку вспомнить о его чело-вечности, т.е. причастности к Вечности и бесконечности, напомнить человеку, что он не «рыбка в сети», не коммуникант, а микрокосм, сжатый Космос. А Космос – это все-возможность, бесконечность и вечность.
Человек. Чело-вечность. Жизнь и смерть, сиюминутность и вечность. Антропоцентризм и космизм. Кто мы есть? Откуда мы и куда идем? Что нас ждет? Эти проблемы и вопросы интересовали человека с момента его появления на Земле. Но можно ли ответить однозначно на эти вопросы и решить раз и навсегда эти проблемы. Думаю, что нет. Однако, позволю себе лишь выдвинуть некоторые гипотезы.
Мне импонирует взгляд тех мыслителей с древности до сегодняшнего дня, которые видят в человеке микрокосм – сжатый Космос, являющийся органической (а не механической!) частью Макрокосма и живущий, исходя из этого, по законам Космоса. Ведущими из этих законов являются законы целостности и цикличности. Если эти законы «наложить» на эволюцию человеческого рода, то мне видится следующая картина.
Древний человек жил в органической связи с природой, причем видел в ней не средство для удовлетворения своих материальных нужд, а великую и таинственную сакральную сущность, чувство сакрального пронизывало всё мироощущение человека, всё его существо (прекрасно об этом пишет М. Элиаде в своем исследовании «Священное и мирское» [14]). Исходя из этого, его, на мой взгляд, можно назвать homo sacralis.
В ходе развития цивилизации человек локализовал место встречи человека с сакральным в одном месте – сердце, так появилась великая, глубокая и мудрая «культура сердца», наиболее ярко представленная в Древнем Египте, проявлением которой является «религия сердца» – христианство. Человек в этой культуре и этой религии есть homo cardiacus.
По мере грехопадения человека, заключающегося во все большем отходе его от Бога и Космоса под влиянием всё более возрастающего эгоизма, доходящего до эго- и антропоцентризма, происходит утрата чувства сакрального, сакральности мира, чувства своей органической связи с Космосом, Богом и миром, осуществляемой в сердце человека. Человек начинает думать, что он – властелин мира. Начало этому процессу было положено, как известно, основателем софизма Протагором, заявившего, что «Человек есть мера всех вещей – существующих, что они существуют, и несуществующих, что они не существуют» [1, с. 13]. На смену думающему-обо-всем и всё-чувствующему мудрому сердцу пришла сама-о-себе-думающая умная голова. Человек стал считать себя раз-ум-ным и само-достаточным, так появился homo sapiens.
Постепенно человеческий разум, обуреваемый жаждой власти, присущей его эгоистической природе, стал великим(?) завоевателем и «покорителем» не только природы, но и самого человека. Сущность, центр человека переместился из сердца в голову, тем самым существенно сместился «центр тяжести» человека, который всё более стал превращаться в биоробота. Наступила эра homo rationalis.
Такому типу человека гораздо ближе машина, машинное в силу их исключительной рациональности, чем живое, которое в значительной мере иррациональное. «Similis simili gaudet» («Подобное тяготеет к подобному» – лат.) – человек-рациональный тяготеет к «машинному миру». Это тяготение и породило сегодняшний кибермир – Интернет. Но происходит не только тяготение к подобному, но и «заражение» средою общения, сферою обитания. «Общение» и «жизнь» в виртуальном мире Глобальной Сети, а также глобальное манипулирование сознанием через Интернет в интересах власть имущих ведет к заражению человека этой Сетью, кибермиром, уничтожению собственной идентичности и постепенному превращению его, «юзера», в виртуального человека, объект-для-манипулирования (т.е. программирования), киборга, чему в немалой степени способствуют новейшие Hi-Hime (высокие социогуманитарные) технологии, ориентированные на иррациональные, эмоциональные и подсознательные уровни поведения человека, о чем свидетельствуют данные современной науки, в частности исследования Е.А. Жуковой, С.Г. Кара-Мурзы, И.В. Лысак, Смолл, В.Ф. Чешко [4, 5, 6, 8, 11, 13]. Так зарождается Hi-Tech homo.
Власть машины разлагает целостный человеческий образ (Н. Бердяев), человек превращается в часть машины, становится одним из видов сырья, подлежащего целенаправленной обработке и уже не может освободиться от воздействия созданной им техники (К. Ясперс). Но с появлением Нi-Tech начала размываться граница между человеком и машиной, между телом и технологией, усиливается процесс киборгизации людей. Как отмечает в своем исследовании феномена Нi-Tech Е.А. Жукова, предполагается, что нанотехнологии будут менять человеческое тело так, как потребуется, человек превратится в совершенно новое, технологически саморазвивающееся существо – нано сапиенс (В.М. Кишинец), а тело человека будущего – Primo Posthuman (Н. Вита-Море) – будет проектироваться как машина и будет сохранять внешний вид человека только в эстетических целях или в целях познавательной ассоциации [5, с. 33]. В процессе киборгизации, – делает футурологический прогноз В.Ю. Аргонов, – «человек, в том числе его мозг, станет гибридом технологического и биологического, позволит перевести проблему ИПП (искусственное программирование потребностей – Н.Ш.) из области чистой нейрофизиологии в область информатики и теории управления» [2, с. 27].
Но означает ли это «смерть человека»? Думаю, что нет. Ибо, если исходить из вышеуказанных законов Космоса: целостности и цикличности, то, возможно, Hi-Tech homo является лишь «последним звеном» цикла деградации рода человеческого, за которым начнется новый цикл – возрождение Человека, воз-рождение его связи с природой и Космосом. Идеи этого возрождения уже «витают в воздухе». Примером чего может быть, на мой взгляд, фильм «Аватар» Дж. Кэмерона. Не случайно же мистики всех времен и религий говорили о «возвращении к себе», а крупнейший, на мой взгляд, религиовед мира М. Элиаде назвал одно из своих религиоведческих исследований «Миф о вечном возвращении»? Однако, безусловно, это не будет «повтор» древности и «естественного человека», но лишь новый виток развития цивилизации, который Э. Тоффлер назвал Третьей волной (постиндустриальной цивилизацией), являющейся неким диалектическим снятием всего лучшего из цивилизаций Первой (доиндустриальной цивилизации Древности и Средневековья) и Второй волны (индустриальной цивилизации Нового и Новейшего времени), сочетающейся с Hi-Tech и существенной трансформацией сознания (появление космического сознания) и психосферы Земли [12].
Литература
1. Античные философы: Свидетельства. Фрагменты. Тексты. – К.: Изд-во Киев. ун-та, 1955. – 300 с.
2. Аргонов В.Ю. Искусственное программирование потребностей человека: путь к деградации или новый стимул развития? / В.Ю. Аргонов // Вопросы философии. – 2008. – № 12. – С. 22–37.
3. Докучаев И.И. Глобальный перформанс: Контуры культуры ХХІ века / И.И. Докучаев // Вопросы культурологи. – 2011. – № 12. – С. 4 – 10.
4. Жукова Е.А. High-Tech: феномен, функции, формы / Е.А. Жукова . – Томск: Изд-во Томского гос. пед. ун-та, 2007. – 376 с.
5. Жукова Е. А. Hi-Tech: динамика взаимодействий науки, общества и технологий. Автореф. ... докт. филос. наук. / Е.А. Жукова. – Томск, 2007. – 39с.
6. Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием / С.Г. Кара-Мурза . – М.: Эксмо, 2000. – 864 с.
7. Кастельс М. Инфрмационная эпоха: экономика, общество и культура / М. Кастельс; [пер. с англ., под ред.О.И. Шкаратана]. – М.: ГУ ВШЭ, 2000. – 608с.
8. Лысак И.В. Hi-Hume технологи и последствия их применения / И.В. Лысак // Современные исследования социальных проблем. – 2010. – № 4 (04). – С. 259–263.
9. Марков Б.В. Проблема человека в эпоху масс-медиа / Б.В. Марков // Перспективы человека в глобализирующемся мире / Под ред. Парцвания В.В. – СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2003. – С. 62–84.
10. Назарчук А.В. Сетевое общество и его философское осмысление / А.В. Назарчук // Вопросы философии. – 2008. – № 7. – С. 61–75.
11. Смолл Г., Ворган Г. Мозг онлайн. Человек в эпоху Интернета / Гэри Смолл, Гиги Ворган; [пер с англ. Б. Козловского]. – М.: Колибри, Азбука-Аттикус, 2011. – 352 с.
12. Тоффлер Э. Третья волна / Элвин Тоффлер; [пер. с англ.]. – М.: ООО «Издательство АСТ», 2002. – 776 с.
13. Чешко В.Ф. «Демоническая» феноменология HI-HUME технологий в глобализирующемся мире / В.Ф. Чешко // Социальная экономика. – 2005 (2007). – № 3–4. – С. 49–59.
14. Элиаде М. Священное и мирское / Мирча Элиаде [пер. с фр. Н.К. Гарбовского ] // Избранные сочинения: Миф о вечном возвращении; [ пер. с фр.] – М.: Ладомир, 2000. – С. 251–356.
|
